С 1453 года греки томились под турецким игом, сохраняя при этом свою веру и национальную культуру. Они помнили былую славу своей страны и не теряли надежду на освобождение. Время шло, менялась международная обстановка. В начале XIX века Оттоманская империя, переживавшая внутренний кризис, начала распадаться на самостоятельные области. Недж, Хиджаз, Алжир, Тунис уже почти не признавали власти турецкого султана. Сербия и Черногория, еще при поддержке русского императора Павла I, получили внутреннюю автономию; Валахия и Молдавия уже по Бухарестскому договору 1812 года находились под покровительством России. Маленький, но воинственный народ Эпира в горах Пинда и знаменитая Македония в 1820 году развернули национально-освободительное движение против турецкого султана и призывали греков последовать их примеру.
Наступил долгожданный момент для выступления народов Греции против завоевателей. В 1821 году восстание разом охватило всю страну, его руководителем стал Александр Ипсиланти — сын молдавского господаря, служивший при русском дворе генерал-адъютантом Александра I. Все взоры греков были устремлены в сторону единоверной России. Но русский царь, связанный обязательствами Священного союза с влиятельными государствами Европы, при всем своем желании не мог оказать поддержку греческим повстанцам. Восстание окончилось неудачей, а его руководитель Ипсиланти бежал в Вену, там был схвачен и посажен в темницу. Но дело его не пропало даром. Поднялись на борьбу за свое освобождение греки Мореи (ныне Пелопоннес) и островов архипелага. Этот патриотический подъем вызвал небывалый гнев турецкого султана. Началось массовое истребление греческого населения даже в Константинополе. Сам православный константинопольский патриарх и три митрополита «...были повешены в полном облачении перед церковью в Светлое воскресенье», «...умерщвлено было 80 епископов и архимандритов».
Повсюду на материке и на островах начались зверские расправы над греками. Только на одном острове Хиос были уничтожены или проданы в рабство тысячи православных жителей. Турки свирепствовали повсюду, и только Морея, охваченная пламенем восстания, не поддавалась им. Тогда султан направил к мятежному полуострову своего египетского наместника Магмета-Али.
Огромная эскадра, состоявшая из 54 кораблей, подошла к юго-западному берегу Морей и встала в Наваринской бухте. Предстояла жестокая расправа с восставшими. Такие действия турок вызвали возмущение передовых стран Европы, и они начали выступать в защиту единоверного греческого населения. Стали создаваться специальные комитеты по сбору пожертвований, набирались добровольцы, среди которых был и знаменитый английский поэт лорд Джордж Байрон.
Россия более других сочувствовала национально-освободительному движению греков. И если Александр I не решился нарушить Священный союз, то пришедший к власти его брат Николай I отнесся к этому иначе. Он не давал никаких обязательств и решил поднять авторитет России среди народов Балкан и «...положить конец восточному делу». Но тут всполошились члены Священного союза. Они не хотели самостоятельного выступления России против Турции и, чтобы взять под контроль ее действия, включились в совместные операции в Средиземном море для поддержки греческого восстания.
Согласно принятой конвенции трех держав Турции были предъявлены требования: прекратить военные действия против греков, предоставить им автономную свободу вероисповедания, торговли и самостоятельного управления. Но султан воспротивился этому, более того, когда союзная англо-франко-русская эскадра 8 октября 1827 года вошла в Наваринскую бухту, турецко-египетский флот обстрелял ее. Посланный к туркам английский парламентер был убит. Надежды Англии и Франции лишь на «дружескую демонстрацию силы» объединенной эскадры перед Османской империей потерпели крах. Пришлось драться.
Союзники заняли фланговые позиции, предоставив русской эскадре центр боевой линии, на который приходился главный удар противника. Командующий русской эскадрой контрадмирал Л. П. Гейден поставил согласно диспозиции впереди боевого порядка лучшие корабли России — «Азов», «Гангут», «Иезекииль» и «Александр Невский». Первым в бой вступил линейный корабль «Азов» под командованием М. П. Лазарева. Его превосходный экипаж, среди которого находились будущие легендарные адмиралы — П. С. Нахимов, В. А. Корнилов, В. И. Истомин, заслужил самую высокую оценку адмирала Гейдена. Испытывая нестерпимую жару у раскаленных пушек, моряки проявляли чудеса храбрости и мужества.
Нахимов, в то время лейтенант, командовавший батареей носовых орудий, писал своему другу об этом сражении: «...Казалось, весь ад развергнулся перед нами. Не было места, куда бы не сыпались книппели (специальные снаряды), ядра и картечь... Надо было драться именно с особым мужеством, чтобы выдержать весь этот огонь и разбить противников...». А Лазаревым он просто восхищался: «...Я до сих пор не знал цены нашему капитану. Надобно было на него смотреть, с каким благоразумием, с каким хладнокровием он везде распоряжался... и я смело уверен, что русский флот не имел подобного капитана».
В Наваринском сражении в течение четырех часов был разбит весь флот Магмета-Али. Но и русские корабли немало пострадали. Только на одном «Азове» насчитывалось 153 пробоины от 60- и 36-фунтовых ядер, в том числе семь подводных. «Азов» был первым кораблем в истории флота, экипажу которого был вручен «...кормовой флаг со знаменем св. Георгия в память достохвальных деяний начальников, мужества и неустрашимости офицеров и неустрашимости нижних чинов». Размеры его внушительные — 14,5×8,5 метров, что составляет площадь в 120 квадратных метров.
Корабль «Азов» закончил свою жизнь в 1831 году. После его списания Георгиевский флаг по традиции передавался с корабля на корабль с именами «Азов» или «Память Азова» вплоть до 1917 года. Теперь он хранится в Государственном Эрмитаже.
Гнев турецкого султана Махмуда II за Наваринское сражение обрушился на Россию как извечного его врага. Он говорил, что «...русские в течение 60 лет пользовались всяким удобным случаем, чтобы нападать на Турцию, а теперь составили заговор с греками и вооружили других европейцев, чтобы стереть имя мусульманское с лица земли...». Он порвал соглашение по Аккерманской конвенции от 1826 года и стал призывать своих подданных к «священной войне». На такие действия султана русский император ответил манифестом от 14 апреля 1828 года, на основании которого была составлена особая декларация для европейских государств. В ней Николай I извещал о том, что, «...прибегая с прискорбием к войне, как к последнему средству удовлетворения, Россия не умышляет разрушения Турецкой империи, а только хочет добиться от нее соблюдения прежних договоров относительно внутренней самостоятельности Сербии, Молдавии, Валахии и дарования независимости Греции». Но султан, не дав ответа, перекрыл черноморские проливы русским судам, и 14 апреля 1828 года началась очередная русско-турецкая война.
Она развернулась по обеим сторонам Черного моря — на Придунайском театре и на Кавказе. Огромная русская армия под командованием престарелого фельдмаршала П. X. Витгенштейна численностью 95 тысяч двигалась в направлении Балкан. 26 апреля она перешла в трех местах реку Прут и, захватив Молдавию и Валахию, обложила крепость Браилов на левом берегу Дуная. Ее осада потребовала много сил. Третью часть армии пришлось оставить возле нее. 27 мая главные силы были переправлены через Дунай и начали действовать в районе Добруджи. Здесь русская армия захватила ряд мелких крепостей, среди которых особо значительной была Кюстенджа. Она находилась на берегу моря и обеспечивала хорошую связь с Россией. 7 июня капитулировала оставленная в тылу крепость Браилов. Но за это время турки сильно укрепили Варну и Шумлу, которые находились на пути продвижения русских войск к Бургасу, по дороге на Адрианополь. Силистрия тоже не могла оставаться в тылу. В итоге вся армия Витгенштейна была рассредоточена вокруг этих трех крепостей, гарнизоны которых даже превышали численность русских войск. Осадные орудия находились еще на левом берегу Дуная у Браилова. Доставка их по никудышным дорогам болотистой местности требовала много времени, и турки, зная это, спокойно отсиживались в своих крепостях. Несмотря на бездействие, русская армия несла большие потери. Страшная жара, доходившая до 45 градусов, недостаток воды и к тому же еще занесенная чума косили людей. Нужно было предпринимать какие-то меры. Сосредоточив основные силы под Варной, Витгенштейн сумел взять ее только 29 сентября с большим трудом и жертвами. Но зато на зимние квартиры войска возвращались морем, оставляя в Валахии и Добрудже небольшие армейские гарнизоны. Так, не имея особых успехов, закончилась летняя кампания 1828 года в районе Дуная.
На Кавказе в это время действовал особый корпус, которым командовал генерал И. Ф. Паскевич. Численность его была значительно меньше придунайской армии, но действовал он с гораздо большим успехом. Это объяснялось не столько одаренностью командующего, сколько наличием в кавказской армии передовых русских офицеров, многие из которых служили разжалованными солдатами за декабрьские выступления 1825 года. К 1827 году в кавказскую действующую армию было сослано 2800 солдат-декабристов. Среди них были такие известные люди, как бывший генерал-майор Н. Н. Раевский — сын знаменитого героя 1812 года, гвардии капитан М. И. Пущин, В. Д. Волховский, А. А. Бестужев-Марлинский, брат поэта А. С. Пушкина — Лев Сергеевич. Благодаря им быстро налаживались тесные, дружественные связи с местным населением, в полках существовала крепкая спаянность, а в сражениях проявлялась большая инициатива. Горцы с удовольствием шли на службу в ополчения, поскольку и сам И. Ф. Паскевич «...поощрял командующих отрядами конных ополчений, щедро вознаграждая их подарками, деньгами, чинами, боевыми орденами и медалями». И как писал потом Н. Н. Муравьев, они «...служили хорошо и были грозою для турок, совершая победы... с удивительной быстротой и неотступностью».
Военные действия на Кавказе развернулись только два месяца спустя после объявления войны, но велись очень активно. 17 июня 1828 года армия Паскевича подошла к неприступной, первоклассной турецкой крепости Карс, сооруженной английскими инженерами, и уже через пять дней взяла ее. Штурм был трудным. Недаром иностранцы сравнивали эту крепость с Гибралтаром. «Трофеями победы были 151 орудие, 700 пудов пороха, множество снарядов и других запасов». Во взятии Карса участвовало 2700 конно-пеших ополченцев — азербайджанцев, более тысячи армян, множество грузин и других добровольцев из числа кавказского населения. Они внесли вместе с русскими солдатами большой вклад в эту знаменитую победу.
При дальнейшем продвижении армии были взяты укрепления Тепрак-кола, Диадин, а 27 августа после упорного боя с татарской конницей подразделением генерала А. Г. Чавчавадзе был занят Зангезур. Конечным этапом летней кампании 1828 года на Кавказе был штурм сильно укрепленной крепости Баязет.
Во время зимнего отдыха войск Англия на Востоке начала сколачивать антирусский блок, в который намеревалась вовлечь и Персию, чтобы склонить ее к новой войне с Россией. Русский посол в Тегеране А. С. Грибоедов пытался урезонить английских резидентов, убеждая Фет-Али-шаха оставить помыслы о новой войне и не поддаваться провокационным влияниям Запада. Он, как уполномоченный, говорил шаху: «...Уважение к России и ее требованиям, вот мне что нужно». Под влиянием английских темных сил, которым неугодна была такая пропаганда, зять шаха Аллаяр-хан и глава иранского духовенства Муджетехид Мирза-Масих сумели спровоцировать нападение фанатичной мусульманской толпы на здание русского посольства в Тегеране. Русская дипломатическая миссия была разгромлена, все члены ее и сам Грибоедов были зверски убиты.
Продолжение в комментариях.
Комментариев нет:
Отправить комментарий